Сколько написано трагедий, в которых роковые блондинки доводят своих любовников до погибели, в которых Крессиды, Клеопатры, Далилы, а порой даже скверные дочери, вроде Джессики, причиняют страдания своим возлюбленным или родителям: и всё же в основе настоящей трагедии лежат отнюдь не эти поступки. Эти - не более чем жалкая мишура, в которую рядится человеческая душа. Ну, пал Антоний на собственный меч - и что с того? Меч убил его - и только. Не вожделение любовника, но вожделение матери - вот что растлевает сердце и душу. Оно-то и обрекает трагического героя на смертный путь. В самой потаённой из комнат обитает Иокаста, не Джульетта. Гамлета толкает в объятья безумия не глупышка Офелия, но Гертруда. Сущность трагедии состоит не в отъятии и не в краже. Украсть сердце по силам любой вертихвостке. Сущность трагедии в том, чтобы давать, навязывать, добавлять, душить без всяких подушек. Дездемона, лишенная жизни или чести, ничто для Мордреда, лишённого собственной личности, Мордреда с душой украденной, втихомолку удавленой, иссохшей, между тем как жизнь его матери продолжалась по-прежнему - в торжестве, в изобилии, в излиянии на Мордреда любви, удушающей, пусть и без явственного злого намерения.
Теренс Хэнбери Уайт, "Свеча на ветру"
Дедушка Теренс явно знал за удушающую любовь матери не понаслышке, иначе вряд ли смог бы сформулировать процитированное выше.
Собственно, века идут, но в кармическом механизме, связывающем матерей с их детьми, ничего не изменяется, кроме скорости хода процессов. А суть - всё та же, что и показывает синематограф.
У всех моих друзей, имеющих внутренние проблемы, матери - женщины вполне конкретного сорта.
Journal information
Второе правило Клуба - никаких правил.UPD (май'14). Пора изменить второе правило Клуба таки пришла. Связано это с тем, что некоторое время назад я начал писать…