Тут будет лежать фрагмент долгожданного рассказа Алексея Ивакина о встрече со сферической либерасткой в вакууме. Ссылка на весь текст, носящий жизнеутверждающее название "Да пошла ты на хер!" - под фрагментом.
- Добрый вечер! - сказал Иванцов, заходя в купе.
- Ну вот и наш сосед! - благодушно сказала седоволосая пожилая женщина благообразного вида, присаживаясь на своей полке.
Иванцов закидывал багаж на третью, когда через пару секунд выяснилось, что женщина совсем не женщина, а так, вполне себе, тётка. Причем, базарная.
- Вы до Челябинска?
- Нет, я до Кирова.
- До Кирова он, - внезапно нахмурилась женщина и в этот момент превратилась в ту самую тётку. - Когда вы уже город переименуете.
- Простите, что? - изумился Иванцов, сев на противоположную нижнюю полку. Там лежала женщина того же возраста, но она молчала.
- Что, что. Город переименовывать надо. Вся страна в именах убийц.
- Простите, народ как-то против.
- Какой народ? Какой народ? Я их каждый день на экскурсиях вижу. Это не народ, а быдло безграмотное. Они даже не знают элементарных вещей. Я им показываю дом, где арестовали Гумилёва, а они просто делают эти их селфи на фоне подъезда.
- Селфи зло, это несомненно. Но причем тут наш город?
- Потому что ваш город - олицетворение зла. Этот ваш Сталин...
"Да пошла ты на хер, дура старая" - подумал Иванцов, но вслух этого не сказал. Его воспитали в вежливое советское время. Тогда было модно уважать старших и чужое мнение. Ну и милиционеров.
- Знаете, если у нас губернатор начинает говорить о переименовании города и развитии туристического потенциала, то он заканчивает свою карьеру в тюрьме.
- Это кто? - сощурилась мадам-экскурсовод. Ну или экскурсоводша.
- Никита же Белых.
- Ай, он просто предал свободу ради системы и система его сожрала.
- Взятки брать не надо, - парировал Иванцов.
- А вы солдат, да? - внезапно переменила тему тётка.
- Ага, есть немного.
- А где...
- Чай, кофе? - возник в проходе плацкарта проводник.
- Не мешайте, у нас тут мировоззренческий спор, - обрубила тётка проводника и Иванцов остался без чая. Впрочем, чая ему уже не хотелось.
Больше всего ему хотелось лечь спать и он начал злорадно развязывать шнурки на берцах. В вагоне ухудшилась атмосфера.
- Так где вы служите?
Иванцов показал на шеврон Новороссии.
- Хохол! - торжествующе тыкнула тетка пальцем в рядового.
- Кто? - не понял Иванцов.
- Вы. Все. Понаехали. А мы вас кормим. Жаль, вас Сталин не всех голодом уморил.
"Да пошла ты на хер!" - второй раз подумал Иванцов, но вслух опять сказал другое:
- Я гражданин России, вообще-то.
- Какая разница? Получил паспорт и гражданин? Я петербурженка в третьем поколении, между прочим.
- А я кировчанин в третьем поколении, и что? Как вы меня кормите?
- А ну-ка расскажите, что у вас там происходит?
- Война у нас там происходит. Стреляют по детским садам и убивают детей. А мы защищаем.
- Ну, конечно, вы посмотрите на этого защитника. Носки постирать не может, а мифических детей защищает.
Иванцов с наслаждением перелез в тапки и пошевелил пальцами на ногах.
- И что вас заставило ехать на войну и убивать украинцев?
- Я был в Одессе второго мая.
- А что там было? Ну-ка расскажите? Нам очень интересно. - обратилась она к женщине, лежавшей на противоположной полке. Та закрыла железнодорожной простынёй лицо.
- Вы что, не в курсе? - опять удивился Иванцов.
- Я не смотрю телевизор, там одна путинская пропаганда.
- Причём тут телевизор, есть интернет...
- А у меня нет интернета. Я требую, что бы вы, как очевидец...
- Требуете? - вдруг взорвался Иванцов. - Какое право вы имеете требовать и судить?
- Как вы со мной разговариваете? - на этот раз она ткнула в рядового очками.
- Как заслужила. Вы же глухари. Вы никого не слышите, кроме себя. Вы всё время требуете, требуете, требуете. Я ведь помню вас, какими вы были в девяносто первом и чуть раньше. Это вы же орали, что хотите перемен. Я ещё в школе учился, вам верил. А вы? У вас на устах Сталин каждые пять минут. Воистину, ваше племя не от Бога и не от обезьяны. Ваше племя от куриц, по имени глухарь. Токуете, токуете. Я зайти не успел, а вы начинаете оскорблять и учить жить...
- Да я...
- Заткнитесь. Не прячьте хамство за красивыми словами. Вы же, по вашим словам, ничего не знаете об Украине. Но вы судите, не имея права. Судите людей, прикрываясь красивыми словами.
- Вы, вы... Вы убийца!
- Я убивал, да. И вам повезло, что мы в России. Которую вы так ненавидите.
- Иначе, что?
- Иначе - всё.
Иванцов запрыгнул на верхнюю полку, закончив свой разговор. Раскрыл первый том "Истории Украинской ССР" на странице об экономическом положении Западной Украины в восемнадцатом веке.
Баба внизу забормотала:
- Нет, ну вы посмотрите, какие невоспитанные хохлы понаех...
Иванцов повернулся и посмотрел вниз:
- Еще раз вякнешь, в окно выкину. Поняла? Я тоталитарист, мне можно. А ещё у меня этот... Как его... Постравматический синдром. Заткнись.
Тётка молчала. Молчала и женщина на другой полке, отвернувшись к стенке. А на четвёртой лежало тело неопределенного пола в хипстерских очках и чего-то слушало в наушниках. Телу было пофиг.
Иванцов же, ещё раз посмотрев вниз, добавил:
- Кстати, давно вам хотел сказать... Да пошла ты нахер.
Экскурсоводша не ответила.
Она молчала во Владимире, потом в Нижнем, где Иванцов выходил курить. Она молчала до Кирова, где Иванцов вышел. Потом, наверное, она телу и соседке начала жаловаться. На хохлов, Никиту Белых, Путина и Иванцова. Но рядовому было уже всё равно, он приехал домой, да.
Полный текст на "Окопке"
P.S. Всё испытывают и испытывают либерасты терпение народа. Терпеливый он у нас, народ-то. Но иногда даже это безграничное терпение иссякает.
Journal information
Второе правило Клуба - никаких правил.UPD (май'14). Пора изменить второе правило Клуба таки пришла. Связано это с тем, что некоторое время назад я начал писать…